Помните, что я королева сумбурных отчетов? Так вот, сумбурный отчет, где первые несколько часов растянуты как ппц, а последние - в одном абзаце. Да и финал - самый финал! - утерян. На финал игры Астарот - Первый в Ведомстве Пустоты, а Рафаэль будущий новый боженька (НАДЕЮСЬ НЕТ). И у них все-таки одинаковые чувства на двоих. Гм.

Спасибо Джонатану.
Спасибо Тианит.
Спасибо Моргану.
Спасибо Ярхэ.
Спасибо Евгению.
Спасибо Ашеру, Рыжему, Хэл и Векше.
Спасибо Фиори.
Спасибо Рисе.
Спасибо Мори.
Спасибо всем, с кем я взаимодействовала, но кого я забыла поименно.



Невнятые записки о сложных щщахВсегда его жизнь была простой и понятной - людские голоса вокруг просили, благодарили, ждали... Люди любили, ненавидели, верили, желали, искали, теряли... Он шёл сквозь их чувства как сквозь теплую воду, касаясь рукой, но не погружаясь в неё. Внутри него была пустыня, блаженный покой. А сейчас ее заполнил голос - чужой, его собственный, и где граница между им самим и кем-то другим. Он искал её в мире людей, потеряв покой в Раю. И искал места, где на многие километры не было никого, пусть даже горячий песок обжигает босые ноги. Нет, ни один. Есть другой - полный ненависти... и смятения. Тот, кому еще совсем недавно Рафаэль ответил был резко, не желая даже находиться рядом. Тот, кому он сейчас кладет руку на плечо - в инстинктивной попытке помочь.
Первый лорд Ада Астарот.

Талиндо отдает заказанное кольцо прямо на глазах у Отца и братьев, но никто из них, кажется, не заметил как блеснул алый камень. Зачем одному из архангелов такое украшение - цвета крови, цвета Ведомства Тьмы? Только лишь сам Советник снов, кажется, потом увидел его на чужой руке. В самом начале вечера были краткие танцы - те самые, когда в чужую руку почему-то почти вцепляешься, будто ища в ней поддержки, а взгляд не хочется потерять. И быстрый обмен мыслерепликами. И слова Императрицы - смутные, говорящие о скрытых чувствах, и тогда совсем непонятные.

Простая фраза бьет наотмашь, как оружие, порождая смятение и страх - "я хотел сделать подарок, наверное, в знак мира". Внутри него - тишина, такая желанная и такая почему-то страшная. Он не отталкивает, не спрашивает, говорит лишь что в порядке. Да. То, чего он хотел. То, чего они оба хотели. Почему только от этой тишины так больно? Почему так сложно не разрыдаться, не упасть на пол, сохранить лицо и не вцепиться в чужие руки - когда они зачем-то застегивают подаренную брошь на одеждах. Почему так сложно формулировать слова? Не тот ли это ответ, который искали у Рафаэля Императрица и Уриэль - "любил ли ты когда-нибудь?", "любишь ли ты кого-то?". Он отвечал честно - "не знаю". Или...? Одиночество - как тонуть, и мягкий свет в пальцах гаснет. Целитель не может помочь самому себе. Хочет ли он этого?

Там, внизу, Императрица не властна над своей силой - и перед глазами раскрывается бездна кошмаров. Бездна, где ты зависаешь в свободном падении в никуда, и по рукам твоим течет кровь, и бездна смеется тысячью знакомых глаз и рвет тебя на части телесной болью... нет. Одним прикосновением и холодом металла на руке - магия рассеивается. Кольцо с алым камнем. Он же ничего не чувствует, почему... это сейчас не важно, потому что Императрице нужна твоя помощь и твой все еще существующий свет.

"Отец, если твой брат может забрать чувства у своего создания - забери мои, прошу тебя!", и можно лишь упасть на колени, умолять, просить отпустить боль и сквозь эти слова объяснять - есть другое создание, я не смею просить для него, он сам этого хотел, а у меня осталась только боль. Зачем я тебе такой, отец? Освободи меня от этого. И тот щелчок пальцами - "пусть твоя боль станет спокойствием". И честный ответ на вопрос, единственный: "Кто?"
"Астарот".

Четвертый лорд Ада Баал как всегда насмешлив и опасен. Зачем ему нужна эта игра... да впрочем, это совсем не важно. Одиночество было сейчас похоже на кокон из ваты, и блеск чужого ножа разрывает его - легко, вместе со скукой. Ты хочешь знать какого цвета кровь ангелов? Проверь. Я не чувствую боли, мой отец обратил ее покоем, я не боюсь тебя. Кровь на белых одеждах, кровь течет по коже, когда лезвие мягко скользит вдоль щеки к шее. Чуть ниже, едва ли лестничный пролет, спина в алом с золотом кителе. Первый лорд Ада не оглянется, ему все равно, вам обоим сейчас практически все равно - и, на самом деле, все равно больно. Что-то внутри сильнее самой сильной магии - власти создателя над созданием.
На крик слетаются все - да, когда нож бьет в грудь, это хотя бы неприятно - и что происходит дальше ускользает в пелену. Они не слышат: "Я сам позволил". Они не замечают. Им приятнее пытаться доказывать друг другу кто раньше начал. Но первое, что он делает, придя в себя - дарит исцеление от удара одного из своих братьев Астароту.

Черное с белым непривычно и странно, но это ледяное спокойствие внутри кажется тяжелым и совсем не похожим на его обычные свет, веру и мягкость морской волны. "Наш облик отражает наше самоощущение" - и братья лишь вскидываю брови, но не задают вопросов. Братья - но не он, сжимая на запястье пальцы и оттаскивая куда-то вглубь коридора. "Что происходит?" - но, услышав тот же ответ, что Габриэль, не отпускает и требует объяснений. Боль, спокойствие, неловкие вопросы ("почему ты делаешь что-то для меня?") и ожидаемые ответы ("я не знаю"). Поцелуй - неожиданный для самого себя. Еще более неожиданное - "давай заключим контракт". Самое важное, что надо помнить о них - "какой будет цена?". Разделить одни чувства - каждого - на две половины. Сделать их - позже - одинаковыми.

Что такое любовь? Что такое страсть? За что можно держаться, когда все, что получается делать - это падать в бесконечное никуда своих и чужих чувств? "Держись за меня" и "вы не должны быть такими, как мы", и "если у меня есть только страсть...". Это больно и страшно - прикосновениями к коже, едва слышной просьбой остановится (нет) и тысячей противоречивых желаний (опусти, нет, не надо, ближе). Огненная ярость, от которой хочется исчезнуть и одновременно отдаться ей, страшно и притягательно. Что такое желание? Важно ли это, когда...
"Я люблю тебя, Астарот" - рука в его волосах, его дыхание касается коленей - "Да, кажется, это называется так". Слова, в которых не должно быть любви - это же чувство! - и она есть.

"Отец повел нас против него" "Мессир мертв, Михаэль сразил его" "Отец лжет нам"
Как набатом, невозможные слова - Отец всегда прав, ему нельзя не верить.
Отец в углу зала отдельно от братьев и сестры. Астарот, стоящий перед Отцом. Астарот, пропускающий его к Отцу - единственного, кто встал рядом с ним. Так странно - в таком составе против всех. Ненормально и одновременно правильно. Черный испаряется в белом. Дрожащий в руках нож - без Создателя Тьмы мир погибнет, все погибнет, и первым исчезнет первое его создание - и так сложно, так невозможно сломать самого себя и причинить себе боль. Создание новой Пустоты - в круг встанут Первые, пожалуйста, только не они, пожалуйста - но никто не услышит. Все вообще очень редко слышали третьего из архангелов, которой не поднимает голос (или старается этого не делать). Того, кто не единожды отдал все свои силы за этот вечер.

Надеюсь, мне станет стыдно, и я все перепишу нафиг.
Или нет.